Спешите любить своих родных и близких. «Кума»
На днях меня посетила нежданная гостья:
— Пора! – сказала она. – Одного из вас — или тебя, или твою жену — я должна забрать с собой.
Выбор за тобой.
— Послушай, «кума», — ответил я. — Какой муж не отдал бы жизнь за жену? Умирать никому не хочется, а я люблю свою жену, и уж если так должно быть, то забери меня, она еще так радуется жизни.
«Кума» посмотрела на меня долгим взглядом. Что-то промелькнуло на ее лице:
— Как раз потому, что ты любишь свою жену, тебе следует еще раз обдумать свое решение. Подумай, как будет выглядеть жизнь твоей жены. Ее сердце разбито. Ей придется жить с этим дальше, и все заботы, которые вы прежде несли вместе, лягут на ее плечи. Жизнь станет ей в тягость, когда тебя больше не окажется рядом. Она будет, как слепая, спотыкаться о каждый камень, который ты больше не сможешь убрать с ее пути. Никто не осушит ей слезы, воспоминания будут мучить ее. Даже вид твоей ложки станет ранить, когда она начнет накрывать стол для себя одной. Она станет одинокой, ваши друзья покинут ее, так как те, кто дружит с супружеской парой, обычно не знают, что им делать с оставшейся половиной. Они все время будут оправдываться, находя “уважительные” причины, чтобы ее не навестить. В праздничные дни они, может быть, пожелают ей хорошо справить праздник, не задумываясь над тем, как ей от этого больно. Твоя жена будет одиноко сидеть на стуле и постоянно смотреть на тикающие часы, но никто к ней не войдет в дом: ни ты, ни кто-то другой, который спросил бы о тебе, как это не раз бывало раньше. Она будет сидеть тихо, поджав губы, и вспоминать все, что могла бы сделать тебе доброго и не сделала, что ни разу не поблагодарила тебя за то, что ты взял ее в жены, что ты был хорошим мужем. Невысказанные слова любви камнем лягут на ее сердце, сдавят ей дыхание и потянут ее вниз. Она станет проклинать те минуты, когда заставляла тебя ждать, так как теперь каждая минута будет восприниматься как тысяча пропавших минут... Ее разум помутится, она начнет разговаривать со стулом и со столом, ведь у нее больше нет никого, кому бы она могла излить душу. Потом она не захочет подниматься с постели: зачем подниматься, ведь ее никто не ждет, никто не нуждается в ней. Скажи, ты действительно хочешь добровольно ввергнуть ее в такое горе? Я схватил «куму» за руку: — Нет! — крикнул я. — Так она не должна жить. Я люблю ее больше, чем себя. Пусть я останусь жить в таком горе и несчастье, возьми ее в покой. Она спит в комнате, она очень устала. Унеси ее осторожно, только не разбуди. Пусть она откроет глаза тогда, когда окажется в славе Божьей. Не дай ей проснуться раньше, а то она будет переживать, справлюсь ли я без нее.
«Кума» кивнула мне в знак обещания, затем встала и направилась к лестнице, ведущей на верхний этаж. — Нет! — крикнул я. — Оставь ее! Возьми меня! Я не перенесу этого: не слышать больше ее голоса, ее шагов в доме, легкого дребезжания посуды, когда она накрывает на стол для завтрака... Я не смогу сидеть за столом один, не смогу лежать в постели, не слыша рядом ее дыхания. Разве останется в мире радость, если она не будет в ней принимать участия?! Стул в комнате, на котором она сидела, пальто на вешалке, которое она носила, каждая рубашка, которую я возьму из шкафа и которая была ею поглажена, каждый мой носок, ею заштопанный, скамья в церкви, где мы вместе молились... Как я перенесу все это? Я чуть не потерял рассудок от мысли обо всем, упущенном мною. Как много нежных слов я не высказал, как много доброго не сделал! Зачем я читал газету вместо того, чтобы беседовать с нею, смотреть на нее, ведь она такая красивая! Она мне так нравится, а в последние годы я совсем не говорил ей об этом! Почему я ни разу не сказал ей: «Спасибо, что ты есть. Спасибо, что ты вышла за меня замуж. Спасибо, что я могу так же любить, как в первый день нашего свидания»? Я никогда не благодарил ее за то, что она дарит мне свою жизнь, за ее терпение, которым она обезоруживала мое нетерпение, за взгляд, за эту улыбку из глубины сердца. Теперь я знаю, что слова «моя жена», которые мы, не задумываясь, произносим всю жизнь, — самые прекрасные на любом языке. Пусти меня еще раз к ней, прежде чем ты отнимешь ее у меня, дай мне еще одну неделю, лишь три дня, чтобы наверстать все, что я упустил... Тут «кума» отошла от лестницы, ведущей наверх, и подошла к входной двери: — Я обнаружила в своей книге, что ошиблась номером дома, — сказала она. — Вы записаны у меня только через несколько страниц. Не обессудь, дружок. И вот тебе мой совет: используйте время до тех пор, пока я снова приду. Когда я приду, я не смогу дать вам трех дней и даже трех минут, чтобы наверстать все то, что вы упустили за тридцать лет.
